Удивительное похищение королевского бриллианта

Эта книга посвящается моим племянникам и племянницам: Сафии, Айзе, Овайсу, Заяну, Фарису, Закарии и Аaдаму. И компании из Индии – Арджуну, Нупуру и Аману. Разве мир не стал бы лучше, если бы все любили животных так же, как дети?

Встреча с бриллиантом

– Вставайте, сэр Чопра.

Блестящее лезвие медленно опустилось ему на плечо, и инспектора Ашвина Чопру (в отставке) охватила буря противоречивых чувств. В этот важнейший момент своей жизни он, несомненно, испытывал гордость. Но вместе с ней чувствовал и безграничное смирение. Он, сын учителя из бедной индийской деревушки в индийском штате Махараштра, удостоился такой чести – все это казалось невероятным.

В сущности, чего он добился?

Он был честным человеком, носил форму полиции Бриханмумбаи и имел безупречную репутацию на протяжении тридцати лет (пока не пришлось уйти на пенсию раньше положенного из-за предательского сердца) – в нынешней Индии этим действительно можно было гордиться.

Но разве верность принципам – доблесть, за которую нужно посвящать в рыцари?

Наверняка были и более достойные кандидаты…

Вот, например, его старый друг Аджит Шинде, заместитель комиссара полиции, который и теперь боролся с группировками наксалитов в далеком Гадчироли и потерял кончик правого уха из-за пули снайпера. Или инспектор Гопи Мулчанд, который потерял гораздо больше, когда самоотверженно нырнул в озеро Вихар на окраине Мумбаи ради спасения несчастного выпивохи и подвергся нападению даже не одного, а трех алчных крокодилов.

Чопра ощутил внезапный приступ грусти, как будто это необычайное событие знаменовало вершину его жизни, после которой ждал только опасный и неприятный спуск.

Он поднялся с рыцарского табурета, с трудом встал и принялся искать Поппи среди светил и светлостей.

Он увидел, что его жена, сияющая в пудрово-розовом шелковом сари, беседует с высокомерной на вид белой женщиной, пэрессой королевства, чье имя Чопра не мог вспомнить. Затерявшись на фоне пожилой знатной дамы, стоял его верный напарник, младший инспектор Рангвалла, и теребил воротник костюма не по размеру… а рядом с Рангваллой был Ганеша, слоненок, которого загадочный дядя Банси прислал Чопре семь месяцев назад с интригующим посланием: «Это не обычный слон»…

Он нахмурился. Как Ганеша сюда попал? И Рангвалла, раз уж на то пошло? Разве слонов пускают в Букингемский дворец?

Чопра обернулся к королеве.

Он только сейчас заметил, что она поразительно похожа на его тещу, вдову Пурниму Дэви – такая же черная повязка на одном глазу, такое же выражение глубокой неприязни, которое мама Поппи питала к нему с первой встречи много лет назад.

Рот королевы раскрылся в зияющую черную дыру… Дии-да дии-да дии-да!

* * *

Чопра очнулся из-за назойливого трезвона сигнализации – казалось, у него сейчас лопнут барабанные перепонки.

Он ошеломленно поднял голову с ковра и огляделся, не понимая, где он находится. Разрозненные картинки мелькали перед глазами: разбитая стеклянная витрина, распростертые на полу мужчины и женщины в элегантных нарядах, яркий свет, отражающийся от ослепительных украшений…

Не успел он отметить еще что-то, как в помещение ввалилась толпа мужчин в черной военной форме.

Грубо, резким движением, его поставили на ноги и потащили из зала с красным ковром, через два пролета мраморной лестницы, через укрепленную дверь наружу – под предвечернее солнце.

Кто-то сунул ему в руки стакан воды, еще кто-то поднес нюхательную соль, от которой он быстро пришел в себя. Суровая женщина посветила ему фонариком в глаза, а потом спросила, как он себя чувствует.

Чопра быстро моргал. Его мутило, память возвращалась слишком медленно.

Он сидел на ухоженной лужайке перед музеем принца Уэльского в районе Форт. Вдруг, словно по щелчку, он вспомнил, что пришел сюда на выставку «Шедевры ювелирной коллекции британской короны». Тут же пришла и другая мысль: Поппи!

Жена была с ним в зале с драгоценностями. Он стал судорожно оглядываться по сторонам.

Она стояла на траве в нескольких метрах от него и что-то взволнованно объясняла полной женщине в черной униформе.

Чопра неловко поднялся на ноги и побежал к жене. Увидев его, она бросилась к нему в объятия.

– Ты как? – озабоченно спросила она.

– Нормально, – ответил он, повысив голос, чтобы перекричать музейную сигнализацию, которая все так и верещала над лужайкой.

– А ты?

– Я ничего, – сказала она, – но никто не может объяснить, что происходит.

Чопра посмотрел вокруг.

Мимо них организованно бежали охранники в черной форме, перекрывая музейные входы и выходы. Остальные ловко и быстро собирали тех, кто уже находился на территории музея.

На лужайке позади Чопры приводили в чувства посетителей из того зала, где он очнулся.

Внезапно словно солнечный луч озарил темную комнату – с такой ясностью Чопра осознал, что происходит. Он вспомнил, что увидел, когда очнулся: разбитую витрину, тела на полу. Теперь он был уверен, что знает, в чем дело.

Кто-то попытался украсть драгоценности короны.

* * *

Спустя полчаса Чопру вместе с остальными проводили в роскошный центр для посетителей музея и велели подождать в служебном помещении. Несмотря на протестующие возгласы, у двери поставили вооруженную охрану. Им категорически запретили покидать помещение и обещали вскоре допросить.

Оставалось только ждать.

Прошло три часа, прежде чем Чопру отвели в маленькую, ярко освещенную комнату на допрос к мужчине, который представился Деодором Джха, командиром отряда специального назначения полиции Мумбаи «Форс Ван». Это элитное подразделение было создано для борьбы с терроризмом в ответ на волнения в обществе после мумбайских терактов 2008 года. С тех пор бойцы спецотряда целыми днями просиживали в своем штабе в Горегаоне, лениво натирая автоматы М4, которые сегодня так впечатляюще демонстрировали.

Чопра знал, что спецподразделению поручили охранять выставку в музее принца Уэльского.

Похоже, с задачей они не справились.

Джха был крупным круглолицым мужчиной с воинственными усами. Он вел себя нагло и агрессивно. Чопра сам провел немало подобных допросов и потому отвечал капитану четко и ясно. Он знал: чем быстрее Джха получит нужную информацию, тем скорее их отпустят. За его яростной испариной Чопра распознал растущее отчаяние. Вероятно, тот уже понимал: что бы ни случилось в музее, ему это будет стоить карьеры.

Чопра подозревал, что это не то дело, которое можно распутать грубыми силовыми методами спецподразделения.

– Давайте еще раз, – прорычал Джха. – Расскажите снова, что именно произошло.

Что произошло? Чопра попытался вспомнить все, что произошло за день. С жужжанием шестеренки его памяти закрутились в обратную сторону, чтобы вернуть его к самому началу.

* * *

– Мы опоздаем.

Отставной инспектор Чопра сидел за рулем своего минивэна «Тата-Венчур». Он посмотрел на жену Арчану, которую все звали Поппи, – она все никак не могла устроиться на своем сиденье.

Чопра горячо любил свою жену, но именно в этот момент он силился вспомнить, за что.

Это по настоянию Поппи они сейчас направлялись к музею принца Уэльского. Чопра знал, что на дорогах в это время сущий кошмар, но Поппи донимала его днями напролет с тех пор, как две недели назад открылась выставка в Мумбаи, и оставалось десять дней до исторического визита ее величества королевы.

Королева должна была посетить Мумбаи и впервые за два десятилетия ступить на индийскую землю. В газетах только об этом и писали.

Поппи, как и большинство горожан, подхватила так называемую «королевскую лихорадку». Чопра же оставался равнодушным.

Как тайный англофил, про себя он радовался, что королева выбрала для визита Мумбаи. Однако Чопра был сдержанным и здравомыслящим человеком. От отца – недавно почившего шри^[1] Премкумара Чопры – он унаследовал как восхищение британцами и прогрессом, который они принесли на субконтинент, так и трезвый взгляд на то, сколько потеряла Индия за период британского правления. Ему казалось, что приезд ее величества не повод впадать в эйфорию.

Естественно, Поппи считала иначе.

Она жаловалась, что все ее друзья уже успели побывать на выставке. Все только об этом и говорили.

Капитуляция Чопры была неизбежна. За двадцать четыре года брака он редко в чем-то отказывал жене. Поппи была сама стихия – ветреная, мечтательная, но, если что не так, в ней пробуждался дьявол. Иногда было легче уступать ее капризам, чем держаться деспотом. Кроме того, он знал, что в этой вечной войне полов мужу следовало покоряться в отдельных сражениях.

Вся хитрость заключалась в том, чтобы выбрать правильную битву для поражения. Он снова взглянул на жену.

Поппи всегда преданно следовала моде, вот и сейчас она уложила длинные темные волосы в прическу «улей», ставшую безумно популярной после выхода нового болливудского фильма, действие которого разворачивается в шестидесятых. На щеках алели румяна, а изящную фигуру облекало сари из темно-зеленого шелка с золотистой каймой.

Сам Чопра надел свой лучший (и единственный) темный костюм, в котором, по мнению жены, смахивал на гробовщика. Но он не видел необходимости покупать новый костюм, чтобы просто сходить в музей. Этот отлично служил ему последние пятнадцать лет – послужит и еще.

Чтобы соответствовать случаю, он постарался привести в порядок свою внешность. Его густые черные с проседью на висках волосы были тщательно расчесаны, а пышные усы напомажены. Темно-карие глаза смотрели поверх римского носа. Только ничего нельзя было поделать с морщинами, которые недавно поселились на его лбу цвета грецкого ореха.

Подавив вздох, Чопра выглянул на Хорниман-Серкл, расположенный на юге Мумбаи, где бедолага регулировщик пытался управиться со стадом застрявших в пробке машин, грузовиков, мотоциклов, велосипедов, рикш, тележек, пешеходов и бродячих животных.

Если ад существует, подумал Чопра, то в нем точно не хуже.

* * *

Очередь к окошку кассы тянулась вдоль нового центра для посетителей, красивого современного здания из стальных панелей. Толпу, обычно неуправляемую, на этот раз сдерживало присутствие грозных бойцов отряда, патрулировавших территорию. Часть из них оцепила здание, что придавало некоторой таинственности живописным декоративным садам, окружавшим музей.

Пока очередь медленно продвигалась, Чопра решил воспользоваться случаем и еще раз полюбоваться недавно переименованным музеем. Теперь он назывался Чхатрапати Шиваджи Махарадж Васту Санграхалайя в честь полководца Шиваджи, основателя Маратхской империи.

Но для Чопры он навсегда останется музеем принца Уэльского.

Он окинул взглядом трехэтажный фасад, облицованный желтым базальтом и увенчанный луковичным могольским куполом, и сердце его радостно забилось. Это чувство он испытывал каждый раз, когда представлял, что внутри этих стен – сокровищница древних реликвий, восходящих к цивилизации долины реки Инд, которая, согласно последним заявлениям ученых, может быть старейшей в мире.

Он приходил сюда уже почти тридцать лет с тех самых пор, как впервые приехал в мегаполис из своей родной деревни центрального штата Махараштра. Тогда, в семнадцать лет, он был новоиспеченным констеблем с горящими глазами, воображавшим свою новую жизнь в Бомбее. С тех пор он усвоил много уроков, и самый тяжелый заключался в том, что не все то золото, что блестит.

Его обескураживала беспощадная стремительность перемен большого города. Беспрерывная нацеленность в будущее, будто прошлое – это ярмо, которое надо сорвать и втоптать в пыль истории. Музей стал его убежищем, где не нужно сломя голову мчаться в неизвестное, лекарством от терзавшей его ностальгии.

Чопра считал себя историком, хранителем наследия древней Индии, представителем исчезающего вида. Он знал, что его страна отравлена прогрессом и мечтой о превращении в сверхдержаву. Но он верил, что можно многое почерпнуть из традиций культуры, просуществовавшей более семи тысяч лет. Современность не могла дать все ответы. Технологии не могли решить все проблемы.

* * *

Они купили билеты и терпеливо дождались, когда их пустят в центр для посетителей. Там их тщательно досмотрели охранники из спецподразделения «Форс Ван». Безопасность выставки была превыше всего, так что Чопра покорно дал себя обыскать. Он подготовился заранее и не взял с собой ничего из длинного списка запрещенных предметов. Другие не были столь предусмотрительны.

Чопра наблюдал, как высокого широкоплечего сикха попросили отдать церемониальный кирпан – нож с изогнутым клинком, который носили набожные сикхи. Тот начал спорить, но в конце концов отдал оружие. Другой посетитель требовал пропустить кисет с гутхой^[2]. Его бесцеремонно лишили запрещенного предмета.

«По крайней мере, охранники обстоятельно подходят к делу», – с одобрением отметил Чопра.

Всех посетителей попросили сдать на хранение телефоны и фотоаппараты, так как на выставке было запрещено ими пользоваться.

Обыск закончился, группу проводили к главному входу, где все выстроились в очередь для прохода через рамку металлоискателя. Женщина перед Чопрой отказалась снимать золотое свадебное ожерелье. Охранники осмотрели его и разрешили пройти так. Металлоискатель зазвенел, когда сквозь него прошел рослый сикх – на запястье у него был стальной браслет, еще один важный религиозный атрибут. На этот раз, когда сикх уже готов был устроить скандал, ему разрешили его оставить. Тучный пожилой мужчина настаивал, чтобы ему позволили взять ингалятор, помогающий при астме. Охранники изучили предмет, так и эдак покрутили его в грубых руках, затем озадаченно посмотрели друг на друга.

В итоге они пожали плечами и вернули ингалятор владельцу.

Наконец все они миновали вход и очутились в главной галерее музея.

Чопра озадаченно отметил, что обычные экспонаты заменили коллекцией объектов времен британского правления. Обычно в этой галерее выставляли предметы разных эпох индийской истории: кинжал с драгоценными камнями со двора Шах-Джахана, лев из терракоты эпохи империи Ашоки Великого, глиняная печать Хараппской цивилизации, исписанная таинственными, до сих пор не расшифрованными письменами из долины реки Инд.

Взгляд Чопры остановился на безвкусных восковых фигурах британской королевской семьи, которые теперь заняли почетное место в галерее. Упитанный зрелый мужчина, на густо промасленных волосах которого гнездились солнечные очки, обхватил «королеву» за талию, а жена ему широко улыбалась. Чопра помрачнел.

Он был не прочь еще какое-то время посвятить экспонатам британского правления, но Поппи уже тянула его вперед и наверх.

Они последовали за группой, теснившейся на мраморной лестнице, мимо залов миниатюрной живописи и гималайского искусства, на второй этаж, где располагалась галерея филантропа и коллекционера сэра Ратана Тата, которую выделили под выставку шедевров ювелирной коллекции британской короны. Вход в галерею был недавно оборудован новыми стальными дверьми, его охраняли четверо дополнительных охранников. При виде посетителей они выпрямились, их пальцы невольно опустились на курки автоматов.

Чопра знал, что такие драконовские меры безопасности неизбежны, с тех пор как стало известно, что впервые в истории драгоценности короны покинут родные берега и отправятся вместе с королевой в заграничное путешествие. А какая суматоха поднялась в Великобритании, когда эти планы еще раньше просочились в прессу! Пришлось внести поправки в старинный закон только для того, чтобы получить разрешение на вывоз ювелирной коллекции.

В действительности за границу позволили увезти лишь малую часть. Индийское правительство вынуждено было предоставить исключительные гарантии, а премьер-министр Индии дал личные заверения, что для обеспечения безопасности бесценных сокровищ на территории страны будут приложены все возможные усилия.

До сих пор было неясно, почему ее величество удовлетворила запрос индийского правительства о выставке коллекции на субконтиненте. Сама королева по этому поводу хранила молчание. Чопра всегда с большим уважением относился к ней и считал ее приверженность традициям символом той ушедшей эпохи, когда превыше всего ценились благоразумие и такт.

В галерее Тата не могло находиться одновременно более двадцати человек.

Группа Чопры нетерпеливо ждала, пока посетители из предыдущей партии, захлебываясь от восторга, по одному покидали зал.

Наконец они постепенно просочились в кондиционированное помещение – святую святых галереи. Их тут же встретили двое белолицых высоких и крепких джентльменов с церемониальными алебардами в руках, одетые в красно-черные камзолы с белыми гофрированными воротниками – в форму стражей лондонского Тауэра. Чопра читал, что их называют бифитерами, то есть поедателями говядины, и это прозвище вызвало в Индии некоторый переполох, так как для большинства населения корова была символом бога.

Стражи расступились, и за ними показался толстенький индиец в круглых очках, пиджаке Неру не по фигуре и с пилоткой ганди на голове. Чопре показалось, что тот похож на располневшего борца за свободу Субхаса Чандру Боса.

Мужчина поприветствовал гостей ослепительной белоснежной улыбкой и широко раскинул руки, словно собирался обнять всех сразу:

– Добро пожаловать на выставку «Шедевры ювелирной коллекции британской короны»!

Чопра украдкой взглянул на бейджик экскурсовода: «АТУЛ КОЧАР».

Кочар был человеком крайне эмоциональным. Он с таким воодушевлением рассказывал об экспонатах, что Чопра задумался, не подрабатывает ли тот актером. Правда, слушал его все равно вполуха. Как и большинство других посетителей в зале с красным ковром, он в первую очередь обратил внимание на драгоценности короны, которые были надежно скрыты за стеклянными витринами, расставленными по всей галерее.

Он вынул из кармана очки для чтения и неловко надел их. Из другого кармана он вытащил «Полный путеводитель по ювелирной коллекции короны», который Поппи заставила его купить за баснословные деньги в центре для посетителей.

Кочар продолжал рассказывать, а Чопра всматривался в ближайшие витрины, затем листал путеводитель в поисках описаний экспонатов. Хотя в Индию привезли лишь малую часть сокровищ, среди них были поразительные артефакты, и о каждом из них в путеводителе рассказывали удивительные истории.

– Так сколько все это стоит?

Чопра оторвался от путеводителя и увидел, что вопрос задал упитанный мужчина, который при входе обнимал восковую королеву. Он с вызовом смотрел на экскурсовода.

Кочар натянуто улыбнулся:

– Сэр, невозможно назначить цену шедеврам из коллекции короны. Они по определению бесценны.

– Какая чушь, – рявкнул мужчина. – Я из касты ювелиров марвари. У нас ювелирный бизнес. У всего есть цена. Ну же, не скромничайте, сэр. Назовите цену.

Вторящий ему хор оглушил Кочара.

Чопра ощутил укол грусти. Всем этим людям нужно было лишь это? Узнать, какова в долларах и рупиях цена сокровищ из тайника дракона? А как же ценность истории, с которой связано каждое из этих великолепных творений? Или искусство их создателей?

– Хватит болтать, приятель. Ты зачем сюда пришел? Посмотреть на драгоценности или купить их?

Чопра обернулся и увидел, что высокий сикх из очереди свирепо смотрит на марвари. Этот сикх был крупным мускулистым мужчиной с красивой бородой, буйными кустистыми бровями и громадным желтым тюрбаном. Марвари уже открыл было рот, чтобы возразить, но слова застыли у него на губах. Его лицо побагровело, и он ничего не произнес.

Сикх указал на высеченную из песчаника двухметровую богиню Кали, которую предположительно оставили в галерее только потому, что с обратной стороны она была прикреплена к стене.

– Видимо, ты из тех болванов, что не ценят собственную историю.

Чопра тут же почувствовал в раздраженном сикхе родственную душу.

– Да, – согласилась миловидная девушка в ярко-голубом сари и красных очках. – Нам всем нужно научиться ценить наше наследие. Только тогда мы сможем оценить и чужое.

Остальные сразу уловили, куда дует ветер, и мигом вспомнили о высоких моральных устоях. Неожиданный хор одобрения поддержал сикха.

– Культура Индии самая богатая, никаких сомнений!

– Да ну эти драгоценности короны! Великие Моголы такие сокровища просто нищим раздавали!

Люди начали отходить от раскрасневшегося представителя касты марвари.

Кочар избавил несчастного от дальнейших унижений, плавно переключив внимание собравшихся на главное украшение выставки – корону королевы-матери Елизаветы, в которой красовался бриллиант «Кохинур».

Прибытие «Кохинура» в Индию вызвало бурные дискуссии.

Споры о нем длились более ста пятидесяти лет – с тех самых пор, как бриллиант «подарили» королеве Виктории. Многие в Индии считали, что британцы украли «Кохинур» и пришло время заставить этих грабителей-колониалистов все исправить. На новостных каналах без конца обсуждали демонстрации и гражданские протесты, особенно с участием националистического движения «Индия Ферст». Чтобы избежать скандала, комиссар полиции Мумбаи выпустил указ о запрете любых демонстраций во время королевского визита, и это вызвало очередную волну возмущений, потому что было понято, как попрание конституционных свобод.

Кочар кратко изложил, как он выразился, «темную и кровавую историю „Кохинура“». Он одарил улыбкой восхищенную публику и тут же предупредил, что они могут разглядывать сокровища короны еще пятнадцать минут, а затем их попросят на выход – пора будет впустить следующую партию посетителей.

Люди рассеялись по залу.

Чопра наклонился, чтобы поближе рассмотреть бриллиант.

– Аккуратнее, сэр. Держите дистанцию, иначе сработает сигнализация. Датчики очень чувствительные.

Он поднял голову и увидел, что Кочар ему натужно улыбается. С другой стороны витрины корону рассматривал мужчина среднего возраста с сединой и внушительным животом. Тот озабоченно нахмурил лоб, и Чопра заметил, что он сильно вспотел, хоть в зале и работал кондиционер.

Мужчина, казалось, поймал его испытующий взгляд и с виноватым видом резко оторвался от витрины.

Теперь уже Чопра нахмурил лоб.

Ему казалось, что он уже видел этого джентльмена раньше, но прежде, чем он успел вспомнить где, тот повернулся и быстро направился к одному из экспонатов у стен галереи.

Чопра опять посмотрел на корону, сверкающую на бархатной подушке. И снова его взгляд оказался невольно прикован к «Кохинуру». Специально настроенное освещение подчеркивало легендарную красоту бриллианта. Он и впрямь оправдывает свое название, подумал Чопра. «Кохинур» – это «Гора света».

Внезапно его охватило сильное чувство, будто сердце шепнуло. Это и есть живая ниточка к той древней Индии, которой он так дорожил. Он представил, каково это – сжать в кулаке этот огромный камень, как когда-то делали величайшие правители субконтинента. Может, тогда он почувствует за спиной призрак Бабура, основателя империи Великих Моголов? Ощутит горе падишаха Шах-Джахана, с тоской глядящего на трофей, отнятый у него порождением собственной плоти и крови? Веками за «Кохинур» брат шел на брата, царь на царя, легион на легион…

Громкий взрыв выдернул его из раздумий.

Он инстинктивно обернулся, чтобы найти источник шума. Тут же прозвучал второй взрыв, потом еще один. Его пронзила тревога при виде густого облака дыма, который быстро заполнял зал и погружал все в удушающие белые миазмы. Мир вокруг закружился, зал провалился в глухую ахающую тьму. На пределе слышимости снова раздался шум, тонкий пронзительный визг, источник которого он не мог распознать.

Он рухнул на пол, потеряв сознание, и последним, что мелькнуло перед глазами отставного инспектора Чопры, был бриллиант «Кохинур», который крутился в центре белого облака и отбрасывал лучи света, испепеляющие все на своем пути…

* * *

Чопра покончил с отчетом и сконцентрировался на Джха.

Командир спецотряда «Форс Ван» встал и теперь мерял шагами крохотную душную комнату. Джха намеренно выключил кондиционер – это известный старый прием ведения допросов, – и в комнате было жарко, как в сауне. По изнуренному лицу командира струился пот, пропитывая усы, но тот и пальцем не шевельнул, чтобы его вытереть. Его тревожили более насущные проблемы.

Джха резко повернулся к Чопре и вновь стал засыпать того вопросами: «С какой целью вы пришли сюда сегодня? Во сколько вы приехали? Знакомы ли вы с кем-то из посетителей?»

Чопра уже отвечал на все эти вопросы, но он знал, что повторение – еще один важный инструмент из арсенала дознавателя. Джха пытался вынудить Чопру изменить показания, чтобы обнаружить ниточку, за которую можно было бы потянуть, чтобы распутать лживые показания. Но Джха позабыл об одном очевидном недостатке этой тактики: если допрашиваемый говорит правду, то сколько ни повторяй вопросы, ответы останутся прежними.

Наблюдая за незадачливым Джха, Чопра прокручивал в голове собственные вопросы, которые возникли на основании ряда фактов, неизбежно вскрывшихся в ходе допроса. Как грабители смогли пронести в музей газовые баллоны, с помощью которых усыпили Чопру и других посетителей? Как им удалось разбить якобы непробиваемое армированное стекло витрины? И каким чудом они испарились с украденными сокровищами из музея, заполненного людьми и охраной?

Когда утомленный Джха отпустил его, Чопра пришел к своему личному выводу: Джха не по силам раскрыть эту тайну, которая скоро обернется национальным скандалом.

И что тогда предпримет индийское правительство?